Заказ, рейдерский захват, стрелка, олигархи, мятеж, серый импорт, передел рынка — за последние два года эти, казалось бы, вышедшие из употребления слова вновь стали применяться для описания повседневной российской реальности. Трудно утверждаться, когда в километре от Кремля происходит перестрелка с участием вооруженных чеченских бойцов ММА, содействовавших «наезду» на Wildberries, а команда Алексея Навального обвиняет одного из бывших руководителей «ЮКОСа» Леонида Невзлина в организации нападений на российских оппозиционеров за рубежом (Невзлин в этой истории — олигарх буквально стереотипно-карикатурного типажа).
Кажется, 1990-е действительно возвращаются, но в худшем проявлении: государства как института, обеспечивающего стабильность и безопасность, вновь не стало, но это отсутствие не компенсируется свободой. Вместо него развернулась авторитарная диктатура (говоря грубо, с задержкой реализовался худший сценарий кризиса 1993-го).
«Новая нормальность» 2024-го казалась бы дикостью из 2021-го, совершенной дикостью из 2014-го и была бы воспринята с пониманием в 1994-м. России, вероятно, вновь предстоят «окаянные дни» с «новыми-новыми русскими», беспределом и, может, даже ваучерами.
Творческий способ подготовки к тяжелым временам — ознакомление с литературой и кино из 1990-х и о 1990-х, где как минимум можно почерпнуть значение приведенных выше жаргонизмов. А как максимум? Андрей Сапожников перечитал знаковую, но позабытую «олигархическую сагу» Латыниной, и вот что он обнаружил.
Вы не найдете раздел с такими книгами в современном московском книжном. За ними следует ехать в букинистический магазин, причем в тот, который обходится без претензий на интеллектуальность. Там вы и обнаружите целые стеллажи, забитые всяческими «маэстро аферы», «залетными киллерами» и «заказами на мента». Такие книги называются почти идентично, имеют одинаковое «вырви глаз» оформление, отпечатаны на дешевой бумаге и, как правило, отпускаются букинистами не дороже 25 рублей. Под мягкими обложками с пистолетами, полуголыми женщинами и башнями Кремля в девяти из десяти случаев будет скрываться затянутая графоманская беготня нелепых бандитов от таких же бутафорских оперативников, верных долгу службы в мире откатов и чистогана.
Но бывают исключения. Роман Юлии Латыниной «Охота на изюбря» можно к ним отнести.
В нём есть всё, за что подобные «криминальные саги» любит целевая аудитория: закрученный сюжет из похищений, убийств, порядочных оперов и оборотней в погонах, — но есть и социальная глубина.
В «Охоте на изюбря» за остросюжетной оснасткой обнаруживается справочник о принципах работы России 1990-х — точнее, сложившегося в ней неофеодального строя. Есть гигантский металлургический комбинат, расположенный в несуществующем, но очень узнаваемом сибирском городе Ахтарск. Де-факто он является вотчиной директора этого комбината Вячеслава Извольского, контролирующего, например, СОБР и полицейские структуры в городе.
Обложка книги Юлии Латыниной «Охота на изюбря»
«У комбината был свой самолет, и никто бы в Ахтарске не удивился, если бы в этот самолет стали грузить хоть переносной зенитно-ракетный комплекс “Игла”», — пишет Латынина о локальном влиянии вымышленного предприятия, наводя на ассоциации с Норильском. В 90-х там был свой Извольский — гендиректор местного горно-металлургического комбината (1988–1996) Анатолий Филатов, в архивных статьях «Коммерсанта» упоминаемый как «удельный князь», без участия которого в Норильске не мог быть избран мэр.
Собственно, благополучие ахтарского комбината, его сотрудников и руководства зависит от способности последнего выстраивать взаимовыгодные отношения с «враждебными половцами»: федеральными властями, губернаторами, спецслужбами, бандитами, депутатами, судами и другими акторами экономической жизни страны.
Книга примечательна тем, что принципы выстраивания этих отношений описывает человек, на момент издания триллера успевший для «Известий», «Эксперта», «Сегодня» и других знаковых СМИ 1990-х написать не один десяток криминально-экономических очерков и репортажей. Эта осведомленность ощущается в «Изюбре», из-за чего роман удивил «глубиной понимания происходивших процессов» даже профессора Чикагского университета, экономиста Константина Сонина.
«Технология подкормки была простой: губернатор выступал по телевизору с упреками в адрес налогонеплательщиков, или звонил Извольскому, или иным образом давал понять, что комбинату пора доиться. Поторговавшись и договорившись о сумме, Извольский давал соответствующие распоряжения. “АМК-инвест” тут же продавал партию стали “Ахтарск-контракту”, “Ахтарск-контракт” на деньги, вырученные от продажи стали, по заведомо завышенным ценам закупал за рубежом оборудование, разница оставалась на зарубежных счетах “Ахтарск-контракта” и пилилась между областным и заводским начальством», — детальные описания подобных технологий, порядка и последствий их применения занимают чуть ли не треть пятисотстраничного боевика.
Они, опять же, вполне соотносятся с реальным положением дел. Можно вновь вспомнить Норильск и Анатолия Филатова, который учредил множество «фирм-присосок» для перевода на их «левые» счета валютной выручки с торгов на Лондонской бирже металлов для последующего ее распила. Или же статью самой Латыниной «Акционер, ОМОН и паяльник» о Качканарском горно-обогатительном комбинате, к борьбе за который финансово-промышленные группировки привлекали купленных правоохранителей.
В «Изюбре» этому феномену посвящена отдельная глава под названием «Об особенностях приватизации силовых структур».
И такая документальность романа делает его чтением не только увлекательным, но и достаточно печальным — особенно сегодня. Все эти «внебюджетные фонды содействия правоохранительным органам», «тупорылые племянники» в руководстве крупных предприятий, фирмы-однодневки, регионы, которые по сути — феодальные княжества, живущие на откаты губернаторы, получающие депутатские мандаты бандиты и разного рода «решалы», «которым нанять киллера — всё равно что выпить воды», о чём Латынина писала в 1999 году, в нём отнюдь не остались. Просто за последние два десятилетия всё перечисленное мимикрировало под нормальность, также довольно специфическую.
Дым, поднимающийся из труб завода в Норильске. Фото: Сергей Дрозд / Alamy / Vida Press
Перефразируя лозунг с антирекламной листовки о Саше Белом из «Бригады», братва действительно дорвалась до власти. В Думе актуального созыва сидят люди, публично обещавшие отрезать людям головы и признанные ЕСПЧ исполнителями отравлений полонием-210. Президент же рассуждает о том, что «если драка неизбежна, бить надо первым» и «шакалящей» у западных посольств оппозиции.
Племянники и бандиты научились скрываться за патриотической повесткой, все расследователи злоупотреблений, откатов и подставных фирм объявлены нежелательными и запрещены, на происходящее в княжествах вроде современной Чечни просто принято закрывать глаза, а сами крупные комбинаты избавились от былого криминального флера — по крайней мере, на уровне имиджа.
Если вновь обратиться к Норильску и посмотреть на то, как сейчас функционирует вчерашняя «кормушка для избранных», — «Норникель» — можно прийти в изумление. Ныне это образцовый налогоплательщик, управляемый близким к Кремлю бизнесменом и поддерживающий «цели ООН в области устойчивого развития». Но стоило на этом добропорядочном предприятии произойти разливу дизельного топлива в 2020-м — и журналистам стали известны подробности, по своему характеру и стилистике очень напоминающие «Охоту на изюбря».
В репортаже «Новой газеты» «Ржавчина» Норильск предстает «заповедником коррупции», где мэрия закупает у «Норникеля» опасные отходы для посыпания дорог в гололед, открытки и цветы по 40 тысяч рублей за комплект, где откаты от комбината достигают 50–60% с подряда, а критиков выслеживают и избивают.
Эта картина не слишком отличается от латынинского Ахтарска, где комбинат выплачивал налоги «пластмассовыми номерками, причем по цене, раз этак в сто превышающей рыночную стоимость номерков».
Если у «эволюции» России за последние два года и есть какая-то «позитивная» сторона, то заключается она в самостоятельном отказе Кремля от большей части иллюзий, скрывавших его пугающее сходство с руководством Ахтарского металлургического комбината. После начала войны в Украине стало очевидно, что в РФ попросту не существует независимых ветвей власти, что по прихоти одного «князя» все неподцензурные СМИ и НКО могут оказаться под запретом, а для полиции нормальной практикой является изнасилование человека гантелью. Новизна этой военной нормальности по сравнению с ее версией 2000–2022 годов состоит в отсутствии попыток, хотя бы из соображений минимального приличия, прикрыть ее риторикой о «взятии дела на личный контроль» или «споре хозяйствующих субъектов».
Норильск. Фото: Татьяна Макеева / Reuters / Scanpix / LETA
Долгое время такая риторика отвлекала публику от безрадостного обстоятельства: за путинские годы в стране не было выстроено ни одного института, способного сдержать Россию от скатывания в беспредел «лихих 1990-х». Большинство реформ, продвигавшихся в подобном ключе, — например, медведевская полицейская — оказались сугубо косметическими, и от потенциальной «приватизации» сотрудников МВД будущими преступными группами она страну не предохранила.
И всё закономерно начало скатываться в прошлое: разгул преступности, недееспособное государство, перестрелки в центре Москвы, «заказы» от олигархов и рэкет, которым теперь вместо традиционных ОПГ занимается исполняющее их обязанности государство. С 2022 года практика отъема у бизнесменов активов с последующей национализацией стала нормализована. Характерны примеры с передачей акций автодилера «Рольф» Росимуществу или конфискацией активов «водочного короля», основателя SPI Group Юрия Шефлера, который — по версии российского следствия — спонсирует ВСУ.
Вскоре читать «Охоту на изюбря» и смотреть «Бригаду» действительно придется в качестве пособий по адаптации к новой реальности. И вовсе не потому, что в Россию возвращаются настоящие 1990-е: их ассоциация исключительно с криминалом и лихолетьем — элемент путинской пропаганды, который намеренно игнорирует всё положительное, что за это десятилетие произошло со страной.
Возвращаются как раз те самые, смоделированные и насажденные пропагандой «лихие»: с войнами, терроризмом, цинизмом и преступностью, но без открытости миру, реформ и свободы слова. Вместо подобного, хоть как-то обнадеживающего фона, сейчас стрелки и «заказы» организуются в контексте диктатуры, войны и изоляции. Поведенческая модель Саши Белого остается актуальной — просто к указаниям подполковника КГБ Игоря Введенского стоит прислушиваться более внимательно.
Делайте «Новую» вместе с нами!
В России введена военная цензура. Независимая журналистика под запретом. В этих условиях делать расследования из России и о России становится не просто сложнее, но и опаснее. Но мы продолжаем работу, потому что знаем, что наши читатели остаются свободными людьми. «Новая газета Европа» отчитывается только перед вами и зависит только от вас. Помогите нам оставаться антидотом от диктатуры — поддержите нас деньгами.
Нажимая кнопку «Поддержать», вы соглашаетесь с правилами обработки персональных данных.
Если вы захотите отписаться от регулярного пожертвования, напишите нам на почту: [email protected]
Если вы находитесь в России или имеете российское гражданство и собираетесь посещать страну, законы запрещают вам делать пожертвования «Новой-Европа».
