— Возможно ли на основе коммюнике прокуратуры определить, Павел Дуров — подозреваемый или свидетель?

— Он не может быть просто свидетелем, потому что свидетеля нельзя взять под стражу. Это возможно только в том случае, если есть определенное количество доказательств того, что он совершил преступления. Поэтому Павел Дуров содержится под стражей именно как подозреваемый в совершении перечисленных в документе преступлений, а не как свидетель.

В списке двенадцать предполагаемых преступлений — в том числе соучастие в хранении порнографического контента с участием несовершеннолетних, распространение наркотиков, мошенничество и отмывание денег. Что за них грозит?

Эти преступления ему сейчас инкриминирует прокуратура, но нет никакой уверенности в том, что его будут судить именно за них, если до этого дойдет. В ходе разбирательства обвиняемый сможет ходатайствовать о снятии с себя обвинений в некоторых или вообще всех преступлениях, если не будет достаточно обоснованных доказательств.

В любом случае, мы сейчас находимся только на стадии расследования. Да, существует некоторое количество улик, которые убедили прокурора Республики в том, что этого человека можно считать подозреваемым. Но вполне возможно, что на момент суда обвинения будут другими или их будет меньше.

Самые серьезные преступления из перечисленных — отмывание денег в составе организованной группы и перевозка наркотиков. Первое наказывается десятью годами лишения свободы и штрафом в размере 750 тысяч евро, второе — десятью годами лишения свободы и штрафом в размере 7,5 млн евро.

— То есть наказания не суммируются?

— Нет. Во французском праве существует принцип confusion des peines — поглощения менее строгого наказания более строгим. Сроки не складываются. Приговор включает в себя только самое длительное наказание из предусмотренных за преступления, в которых вы признаны виновным. То есть в худшем случае ему грозит максимум десять лет лишения свободы и штраф в размере 7,5 млн евро.

— Срок содержания Павла Дурова под стражей (garde à vue — задержание до суда по мере пресечения. — Прим. ред.) был продлен до 96 часов и истек вчера, 28 августа. Что это означает?

— Это указывает на то, что его обвиняют в соучастии в тяжких преступлениях. Во Франции срок содержания под стражей зависит от тяжести преступления или правонарушения, в котором вас обвиняют. Чаще всего это 24 часа, которые могут один раз продлить еще на сутки — до 48 часов.

Но когда речь идет об уголовных преступлениях — таких, как, например, детская порнография, — срок содержания под стражей увеличивается. Как бы то ни было на самом деле, его подозревают как раз в соучастии в совершении подобных преступлений через свою социальную сеть.

— У Павла Дурова несколько гражданств, в том числе Франции, России и ОАЭ. Влияет ли это на процедуру рассмотрения дела?

— Совершенно ясно, что прокурор Франции не обладает юрисдикцией в отношении всего и вся. Есть три критерия.

Во-первых, прокурор обладает юрисдикцией в случае, если жертвы преступления — граждане Франции, даже если оно было совершено за границей, а преступник — иностранец.

Во-вторых, в случае, если подозреваемый — француз, даже если преступление было совершено за границей в отношении иностранца.

В-третьих, в случае, если преступление было совершено на территории Франции.

Хотя бы одно из этих трех условий должно быть выполнено для того, чтобы прокурор, уголовный суд и суд присяжных обладали юрисдикцией.

— Могут ли посольства России и ОАЭ получить к Павлу Дурову консульский доступ?

— Я видел, что с ним хотели встретиться представители России. Существуют международные правила вежливости, которые позволяют иностранным гражданам встретиться с представителями своего государства. Но только после суда по мере пресечения, если подозреваемый арестован.

В общем, тот факт, что он гражданин Франции, означает: что бы ни случилось, французские власти будут считать его французом. Но его российское — или эмиратское — гражданство позволит представителям России и ОАЭ встретиться с ним после ареста. Но до суда, на стадии содержания под стражей, разрешено встречаться только с адвокатом.

— Давайте поговорим о законодательстве в области киберпреступлений в целом. Во Франции оно более суровое, чем в других европейских странах?

— В целом, они довольно схожи. Тем не менее Франция ведет долгую историю законодательных инициатив в области борьбы с киберпреступностью. Здесь даже есть специальная прокуратура, которая занимается киберпреступлениями, — именно она, кстати, стоит за нынешним делом. Ее создали [в 2020 году], когда поняли, что подобные преступления достаточно сложны и их расследование требует определенной технической подготовки, помимо стандартных юридических компетенций. В Париже также есть суд, который специализируется на рассмотрении киберпреступлений.

Недавно принятый для борьбы с киберпреступностью европейский закон (Digital Services Act) почти слово в слово повторяет французский закон 2004 года о соцсетях (LCEN) в части про уголовную ответственность соцсетей и менеджеров соцсетей. Наказания за подобные преступления в европейских странах относительно схожи.

Но верно и то, что Франция более активна в борьбе с киберпреступностью, чем ее соседи. Многих привлекают к ответственности за преступления, совершенные через Telegram. Я регулярно выступаю адвокатом по таким делам. Например, скоро в суде я буду защищать человека, которого обвиняют в том, что он создал телеграм-канал, где пользователи делились информацией о том, как совершать мошенничества с банковскими картами. Во Франции прокуратура действительно часто сталкивается с трудностями при проведении расследований из-за того, что ей сложно связаться с менеджерами Telegram, чтобы получить информацию о преступниках и подозреваемых.

Задержание Павла Дурова может быть связано с Актом о цифровых услугах ЕС (Digital Services Act)?

Достаточно и французского законодательства. Повторюсь, что Акт о цифровых услугах во многом повторяет французский закон — имеет ту же философию, те же принципы, те же правила. Он распространяет на уровень Европы всё то, что уже давно предусмотрено законами Франции. В любом случае, в деле господина Дурова применяется именно французское уголовное право.

Согласно французским законам, какую ответственность владелец сайта несет за то, что делают его пользователи? Может ли он нести личную ответственность?

Менеджеры соцсетей, как и соцсети в целом, не несут никакой ответственности за сообщения, видео и изображения, которые транслируются в соцсетях, — ни согласно французскому законодательству, ни согласно Акту о цифровых услугах. Соцсети рассматриваются там в качестве «хостов». Очевидно, что они не контролируют содержание сообщений, а значит, не несут ответственности за их содержание. Ведь они не газеты и не издатели, они — своего рода почтовые ящики.

Таково французское законодательство.

В законе также говорится, что судебные органы имеют право запросить у соцсети информацию о подозреваемых в совершении преступлений, если эти органы знают, что у них есть в ней аккаунты. Закон предусматривает уголовную ответственность в случае, если соцсеть ее не предоставит, но это все равно не будет считаться соучастием в преступлении.

Максимальная ответственность за невыполнение этого обязательства — один год лишения свободы и штраф в несколько сотен тысяч евро. Это есть в законе, но еще никогда не применялось, хотя многие социальные сети не всегда сотрудничали с судебными органами — будь то Twitter (теперь Х. — Прим. ред.), Facebook или Snapchat.

Примерно таким может быть ход мыслей прокурора и следственного судьи, который принял решение взять господина Дурова под стражу.

Справедливо ли это? Я не знаю. Я не располагаю достаточной информацией, у меня нет доступа к досье, но мне кажется, что есть что-то чрезмерное в том, чтобы считать социальную сеть соучастником преступления лишь под тем предлогом, что оно было совершено внутри нее.