«Секс устарел, драгс надоел», — с этих слов начинается меланхоличная первая серия. Действие сериала разворачивается в холодном кафе с синим светом под названием «Лед» где-то среди многоэтажек Речного вокзала в Москве. От сеттинга «Льда» ощущение неимоверного холода: и молодые, и зрелые герои в этом освещении выглядят как ходячие мертвецы, а в скупом неуютном интерьере хочется проводить только короткие встречи. Так, в общем, и происходит: в «Лед» заходят погреться, выпить коктейль, поужинать на первом свидании или встретиться на час. Управляющая «Льдом» — снежная королева Дарья Алексеевна (Дарья Мороз), одинокая мать 45+, которая от скуки занимается сексом с одним из барменов и строит персонал железным голосом.

«До и после» — история 14 встреч людей, которые всегда заканчиваются сексом с разным результатом, но отношениями — крайне редко. Такой же кажется и современная Москва, где секс стал сервисом вроде такси или доставки еды, но люди всё еще ошибочно рассчитывают на близость. «До» происходит в помещении «Льда», после — в спальнях героев, похожих между собой, как готовые новостройки ПИКа. У «До и после» есть версии с цензурой и без цензуры, но отличаются они только нецензурной речью, а не постельными сценами. По современным правилам съемки сексуальных сцен все герои прикрываются одеялами или занимаются сексом в нижнем белье: слава богу, хотя бы не просыпаются с идеальным макияжем и даже говорят «блядь» после оргазма.

Сериал, снятый в студии, герметичен и скуп на детали. Он максимально отчуждает героев от среды — авторы видят секс одним из немногих способов скрасить одиночество в большом городе: Москва остается за кадром, но кажется от этого только монструознее.

где герои ищут секс и отношения, привирая в профилях. Как и положено по стандартам российской цензуры, никакой гомосексуальности и бисексуальности в сериале не может быть и в помине: упоминание в «До и после» мужчины, который любит секс с женщиной в страпоне, — уже большая вольность.

Секс, по мнению многих героев, дело скучное и одинаковое, к тому же «становится плохим уже через пару лет отношений», так что остаются взаимная дружба и, чтобы пощекотать нервы, эксперименты — от которых большинству москвичей сильно не по себе. К чести авторов, несколько десятков персонажей всё же похожи на обычных людей. Есть молодые работники кафе, стендап-комик и девушка с протезом ниже колена, выпускница магистратуры, две семейные пары около 50, онкобольной, веганка, феминистка, секс-работница, невольный донор спермы и даже Дмитрий Маликов, будто замороженный в своем 30-летнем идеале, но предательски плохо тянущий верхние ноты за роялем. Объединяет их всех одно: манипуляции и неспособность прямо сказать о своих намерениях. Москвичи патологически заигрались в стремлении выглядеть лучше или хуже, чем они есть.

На зеркало пенять не приходится: мужские персонажи, соответственно их прототипам, менсплейнят без остановки, объясняют, как устроен мир женщин и мужчин, кто и чего на самом деле хочет и почему мужчины якобы зациклены на сексе, а женщины — на романтике. Такие ханжеские обороты мешают «До и после» стать исследованием отношений, но чего еще ждать от сценарной группы, состоящей сплошь из мужских имен? Цитируя «правду жизни» то ли из инстаграм-рилсов про то, как удержать партнера, то ли из видео псевдокоучей по отношениям, сценаристы воспроизводят стереотипы, которые давно пора расшатать.

Секс устарел только для тех, кто не умеет исследовать свое и чужое удовольствие, и ходит на свидания с пакетом пластиковых требований. Секс на несколько часов, на первом свидании или с неожиданным партнером всё еще подается как исключение из правил и чуть ли не нимфомания. О прелюдиях и секс-игрушках — ни слова, об этичной немоногамии — тем более. Обыкновенный сексизм, старая добрая зажатость и деревянность тела и языка, когда речь заходит о теле. Но критиковать такое положение вещей было бы слишком рискованно, так что большинство шуток топчутся на знакомой территории Дани Поперечного или Руслана Сабурова: некоторые курьезные ситуации, правда, неожиданно смешны и человечны.

Две неизменные константы «До и после»: мужчины, повально уставшие от спектаклей вокруг секса (свиданий, ухаживаний, общения и близости) и повальные измены. К сожалению,

На контрасте с женскими персонажами мужские — потухшие и разряженные, несмотря на демонстрируемую маскулинность, и очень плохо понимающие свою сексуальность. «До и после» обнажает механизмы манипуляций, от которых утомились оба пола: приукрашивание достоинств в дейтинг-приложениях, правила «никакого секса на первом свидании», игры за барной стойкой «мне никто не нужен» и самцовский нахрап, за которым часто скрывается полное отсутствие эмоционального интеллекта.

Зубастый московский капитализм сделал свое дело, и большинство свиданий носит транзакционный характер: ты — мне, я — тебе. Речь не столько о деньгах, сколько о самооценке: страшно и непривычно дать человеку больше, чем рассчитываешь от него получить. Фоном свиданий идет непроговариваемый расчет: игры всех расстраивают, но мало кто в состоянии из них выйти. Еще грустнее обстоят дела с женщинами в зрелом возрасте: лучшее решение, чтобы не остаться одинокой, — искать подход к набившему оскомину партнеру или припарковаться у эмоционально разбитого и отвергнутого мужчины сильно старше. Обняться и посмотреть комедию с Адриано Челентано и Орнеллой Мути зрелой женщине куда проще, чем открываться еще одному мужчине, который окажется прохожим потребителем.

«До и после» горчит своей правдивостью и, критикуя его, нельзя отстраниться от критики его прототипов. Персонажи, посиневшие от московской снежной зимы и хронически вымотанные, действительно мало отличаются от горожан довоенного и военного времени, которые готовы выпить все коктейли в меню, только бы спрятаться от очевидного. Расчеловечивание происходит не только в новостях и зонах боевых действий, но и на тысячах необязательных свиданий, где постсоветские собеседники не видят друг друга в упор, оперируя только понятиями пола. Мужчины не говорят, что чувствуют, женщины молчат о том, что думают. Все вешают друг на друга догадки, предельно далекие от правды.