«Всё это выглядело как какое-то голливудское кино»

1 августа в Анкаре произошел исторический обмен заключенными. Страны Запада обменялись с Россией и Беларусью узниками по формуле «восемь на шестнадцать». В Россию вернулись киллер Вадим Красиков, полковник ФСБ Вадим Конощонок, хакеры Роман Селезнёв и Владислав Клюшев, агент ГРУ Павел Рубцов, более известный как журналист Пабло Гонсалес, полковник ГРУ Михаил Миклушин, два агента Службы внешней разведки — супружеская пара Артём и Анна Дульцовы, а также двое их детей, никогда не знавшие русского языка. В США вернулись журналист Wall Street Journal Эван Гершкович, бывший морпех Пол Уилан и журналистка татаро-башкирской службы Радио «Свобода», гражданка США Алсу Курмашева. В Германию в рамках обмена вернулись граждане ФРГ: Рико Кригер, ранее приговоренный в Беларуси к расстрелу, юрист Герман Мойжес, турист Патрик Шёбель, обвиненный в контрабанде наркотиков, политолог Демури (Дитер) Воронин, 19-летний Кевин Лик, обвиненный по статье о госизмене. Ну а также — российские политзаключенные, которые не имеют гражданства Германии и фактически были высланы из страны. Это политики Владимир Кара-Мурза (единственный, кто имеет второе гражданство, подданный Великобритании. — Прим. ред.) , Илья Яшин и Андрей Пивоваров, правозащитник Олег Орлов, художница Саша Скочиленко, активисты Лилия Чанышева, Ксения Фадеева и Вадим Останин, связанные с ФБК.

Иначе как чудом это не назовешь. СМИ уже назвали сделку между Россией, США и странами ЕС самым крупным обменом заключенными после холодной войны. При этом почти у половины освобожденных нет ни иностранных видов на жительство, ни уж тем более вторых гражданств. Это значит, что перед нами крупнейшая в истории сделка, когда страны Запада меняют одних граждан России на других граждан России. А это уже претензия на строчку в учебнике истории.

Сразу после встречи в аэропорту Анкары борты с освободившимися вылетели в три разных направления. Гершкович, Уилан и Курмашева отправились в Эндрюс, штат Мэриленд, где их встретил президент Байден и Камала Харрис. Самолет с убийцей Красиковым и прочими вылетел в Москву, там их с цветами ждал Владимир Путин. А все остальные — граждане ФРГ и российские оппозиционеры — отправились в Кёльн на встречу с Олафом Шольцем. Там их ждал не только немецкий канцлер, но и целая группа поддержки. Корреспондент «Новой-Европы» оказался среди них, а потом отправился по следам освобожденных в Бонн.

Приземлились?

«Приземлились», — написал в десять вечера директор ФБК Иван Жданов в своем телеграм-канале. К этому моменту у ворот военного аэропорта под Кёльном — а это режимный объект — собралась целая толпа желающих увидеть освобожденных. Люди пришли очень разные: кто-то раньше был координатором штаба Навального в своем городе, а кто-то однажды посмотрел расследование «Он вам не Димон» на ютубе — и всё для себя решил. Одни живут в Германии с начала нулевых, другие приехали после событий в феврале 2022 года. В руках у собравшихся цветы и плакаты «Россия будет свободной». Так встречали Навального в Шереметьево и прощались с ним на траурных митингах в Москве, Берлине и Тбилиси.

Приехала Мария Певчих, раздавали интервью. Вместе с ней Христо Грозев. Говорили в трубку: «Да, точно прилетели. Да, точно в Кёльн».

Люди ждут встречи, но что-то не так. Несколько часов из самолета никто не выходит. Певчих и Грозева сменили Волков и Жданов, но и они скоро исчезли. Также СМИ сообщают, что канцлер Олаф Шольц выступает в аэропорту уже второй раз, желает всем поправить здоровье и найти перспективы. Но перед кем он там выступает? До сих пор мы не получили ни одной фотографии живых и здоровых политзеков, прилетевших в Германию. Гершкович, Уилан и Курмашева уже позируют с американским флагом, Красиков и Дульцевы обнимаются с Путиным, а в Кёльне пока тишина.

Ближе к часу ночи Албуров из ФБК загадочно сообщает в твиттере: «Блин, походу Яшина из самолета вытащить не могут». «Медуза» со ссылкой на источники в окружении освобожденных пишет, что их везут в больницу, где они несколько дней будут на карантине.

Спустя час у ворот аэропорта совсем пусто. Последним, вместе с нами, уходит университетский преподаватель Юра, который двадцать лет назад переехал в Кёльн из Беларуси. Он советует съездить в ближайшую больницу. Говорит, это очень большая клиника. Теперь уже бывших политзеков могли повезти туда. Прощаемся, берем такси до больницы. Но там тоже пусто. В регистратуре ничего не знают о рашн политикал призонерс. Все восемь человек будто бы испарились.

В пять утра в телеграм-канале Марии Певчих появляется селфи с Ильёй Яшиным, а через несколько часов — информация о том, что всех восьмерых повезут в военный госпиталь к Кобленце. Это в соседней федеральной земле, чуть больше ста километров на юг вдоль Рейна.

Сплю в поезде. К обеду у гигантского больничного комплекса в Кобленце уже дежурит толпа журналистов. Здесь «Дождь», Bild, «ОВД-Инфо», Amnesty international. Все ждут, когда хоть кого-то выпустят пообщаться с прессой. Но охрана непреклонна: не положено. Спустя еще час первая удача: на прогулку в больничный двор выходят Саша Скочиленко и Кевин Лик. Саша в разноцветной футболке, бывший десятиклассник Кевин Лик в черной тюремной робе. Мы машем им руками, они кивают и машут в ответ. Охрана протестует: никаких камер, никаких интервью. Подите прочь. Это военный объект.

Ко всеобщему счастью выясняется, что сегодня вечером в Бонне, старой столице ФРГ, пройдет пресс-конференция. Там будет Яшин, Кара-Мурза и Пивоваров. Едем туда!

Сказать «спасибо»

Пресс-конференция начнется через час. В фойе отеля «Марриотт» кипит жизнь, здесь журналисты и прибывшие первым рейсом близкие некоторых высланных. В суете я отыскал жену политика и директора «Открытки» Андрея Пивоварова — Татьяну Усманову. Она рассказала о том, как провела последние 24 часа:

С мужем Татьяна встретится в течение следующих нескольких часов, а пока все спешат на пресс-конференцию в редакцию «Deutsche Welle», что через перекресток. В фешенебельном зале уже всё готово: свет, звук, камеры. Немного опоздав, в зал входят Яшин, Кара-Мурза и Пивоваров. Аплодисменты. Все трое усаживаются за стол и каждый выступает со своим заявлением. Первым начал Пивоваров, который поблагодарил Шольца и всех, кто помогал осуществить эту сделку. Он также заявил, что речь не только о спасении 16 человек, но и о надежде для других заключенных. Затем Кара-Мурза рассказал о том, что в России «ни посадить, ни освободить по закону не могут», и в Германию он въехал по внутреннему паспорту Российской Федерации. Наконец, Яшин рассказал о том, в каких условиях сейчас находятся другие политические заключенные и почему этот обмен был действительно сложным (в том числе потому, что его никто не спрашивал, хочет ли он выйти на свободу в обмен на убийцу Красикова).

Каждое слово, сказанное на той пресс-конференции, в ту же секунду попадает в онлайн. Бывшие заключенные отвечают на вопросы, и, конечно шутят. Кара-Мурза рассказывает, как буквально в исподнем вылетал из России, а когда уже в Германии его спросили — «у вас что, в колонии не было нормальной гражданской одежды?», то он ответил: «Капитан, я сидел 25-летний срок в крытой тюрьме в Сибири. Как вы думаете, зачем мне там гражданская одежда? В театр ходить?» Яшин не отстает. Показывает заявление, которое он, догадываясь об обмене, написал на имя начальника СИЗО со словами: «Я не даю согласия на высылку за пределы России», и тоже острит, рассказывая о прилете в Германию: «К каждому из нас в восемь утра пришла делегация врачей в масках. С очень драматическим видом они заявили, что обнаружили у нас дефицит витамина Д».

Меж тем по залу ходит парень в очках с явными признаками физического истощения, будто из концлагеря. Это 19-летний Кевин, которого мы сегодня видели во дворе больницы. Он до сих пор в тюремной робе. Знакомые передали мне, что ему подбирают что-то из одежды: слишком уж он худой, его размер нужно еще поискать. Кевин выходит в коридор, где его окружают журналисты; он дает интервью сразу на двух языках, на русском и на немецком, хотя признается, что очень устал и боится сказать что-то не так. Немецкому журналисту юноша рассказывает о своем тюремном рационе:

Формально пресс-конференция закончилась, но всех спикеров облепили репортеры и просто сочувствующие. Кевин Лик с кем-то обнимается, Пивоваров и Усманова наконец встретились, разговаривают. Кара-Мурзе дарят подсолнухи. Все счастливы. И вот первым выйти на улицу собирается Илья Яшин. Я подхожу к нему прямо у выхода и спрашиваю, что он ощущал накануне освобождения и знал ли, что его ждут в аэропорту. Он отвечает:

Наш короткий разговор заканчивается, и Яшин удаляется к выходу. За стеклянной дверью его уже ждут другие люди. Кто-то с камерой и микрофоном, а кто-то с плакатом «Вы наш герой».