Детки не в порядке

— Бессовестные! Где ваша комсомольская организация?
— А у нас каникулы!

Это цитата из «Чучела» Ролана Быкова, одного из самых честных и беспощадных фильмов о беспричинной школьной травле, превращающей жизнь обычного ребенка в ежедневный кошмар. Для отечественных зрителей это долгое время был самый правдивый фильм о «чудесных школьных годах», где клевали тех, кто выделяется. Школа винит родителей, родители винят школу, а дети в свободное время придумывают наказания и испытания для ровесников, которые ведут себя или выглядят немного иначе. После несчастных случаев с массовой стрельбой в американских школах американские режиссеры тоже взглянули на детей по-другому.

Дети и подростки в любом обществе и в любую эпоху — самая уязвимая группа, вынужденная приспосабливаться под условия среды, образ жизни родителей, переживать жизненные кризисы. Демонстрируя чудеса гибкости и адаптивности, младшее поколение моментально впитывает нормы окружающих: правила поведения и выживания, хорошие и вредные привычки, ценности своей среды. Именно поэтому герои-дети в «Белой ленте» Михаэля Ханеке быстро понимают взрослых и тоже прибегают к насилию, которым пронизана окружающая среда.

Новое поколение зрительских хитов

Нельзя сказать, что большое количество трагических сюжетов с детскими персонажами — черта именно последнего времени, но разнообразие и глубина травм, с которым работают современные режиссеры, беспрецедентны. Идет ли речь о детской травме антигероя Джокера («Джокер»), персонажах Стивена Кинга («Оно») или шахматном триумфе девочки-сироты (сериал «Ход королевы») — тема детского одиночества и беспомощности, которые приводят к страху и психозу, рассматриваются под лупой.

Прежде, в супергеройских фильмах о Бэтмене, Джокера изображали комичным антигероем в противовес протагонисту. Но в фильме Тодда Филлипса рассказано, как, прежде чем стать злодеем и преступным лидером, Джокер безуспешно пытался самовыразиться на сцене и получить профессиональную помощь психиатра. Ключ к его неадекватному поведению — сломанные отношения с авторитарной матерью, из-за которых он, будучи уже взрослым мужчиной, не может выбраться из сложной цепочки самообвинений и сомнений в собственной ценности. От депрессивных галлюцинаций до мании величия и преступного поведения оказывается один шаг.

Героиня «Хода королевы» — сирота, которую взяли в семью из приюта, но не обеспечили ни вниманием, ни теплотой, — находит единственную отдушину в играх за шахматной доской. Там ее усилия и таланты приносят результат, а контроль за шахматными фигурами создает иллюзию контроля в собственной жизни. Потребность в привязанности и заботе на первых порах делает ее главным союзником завхоза в приюте, обучающего девочку шахматам.

От кино не для всех — к оскаровским фаворитам

Разброс тем в фильмах о детстве в последние несколько лет очень широкий: адаптация детей с особенностями развития (например, анимационные хиты «Жизнь кабачка» и «В поисках Дори»), домогательства, домашнее насилие, миграционный кризис, дискриминация по гендеру и доходу, инцест, зависимости и суицид. И это не нишевое кино, а самые популярные проекты последнего времени.

Один из ярких примеров — последний триумфатор Оскара, сюрреалистический экшн «Всё, везде и сразу». При всей своей пестроте фильм сводится к теме прощения и диалога между дочкой и матерью, а тысячи альтернативных миров и жизненных сценариев — только пышная рамка для старой как мир истории о восстановлении доверия между родителями и детьми. Дочка трудоголички-матери (владелицы китайской прачечной) годами борется за то, чтобы та принимала ее такой, какая она есть: лесбиянкой неконвенциональной внешности, которая вопреки родительским ожиданиям не воплотила американскую мечту. Травма ребенка, не оправдавшего надежды родителей, и избавление от этой травмы становятся центром многослойного повествования.

MeToo и мифы о детях-звездах в Голливуде

Движения против домогательств и за инклюзию #MeToo и #Time’sUp сыграли большую роль в тренде на честное кино о детстве и детских травмах, а Голливуд и мировая киноиндустрия пересмотрели архивы историй успеха. В актуальном байопике Мэрилин Монро — в первую очередь напуганная и травмированная сирота с психически больной матерью («Блондинка»), пытавшаяся справиться со страданиями, принимая медикаменты. А звезда «Волшебника Страны Оз» Джуди Гарленд — замученная продюсерами, бессонницей и диетами ломовая лошадь в голливудской студийной системе («Джуди»). Теперь мы видим не триумфальные истории восхождения, а боль, наедине с которой оставались звезды вдали от журналистов и поклонников.

Многие из детей-кинозвезд всё еще живы и могут сами поделиться своей историей. Так Брук Шилдс сама спродюсировала док о себе —«Прелестное дитя: Брук Шилдс». Будучи взрослой женщиной, она оглядывается на прошлое и признает, что ее — модель, а потом и популярную тинейджерскую актрису, — сексуализировали в кино и рекламе весь ее пубертатный период. Полуобнаженные фотосессии, когда девушке не было и 18 лет, тяжелый график съемок, трудности с построением романтических отношений, потерянность в профессии после перерыва на учебу в колледже, неудачный первый брак, алкоголизм матери — Шилдс откровенно говорит об упущенных возможностях молодости, которые не осознавала тогда из-за неопытности.

Другой оглушительный док о трудностях взросления посвящен актеру-звезде из фильма «Смерть в Венеции» — «Бьёрн Андресен: Самый красивый мальчик в мире». Фильм об Андерсене рассказывает, как меланхоличный подросток из-за роли у Висконти стал гей-иконой и магнитом для абьюзивных взрослых. Несмотря на огромный успех фильма, актеру и молодому певцу навязывали невыгодные коммерческие проекты и сомнительные знакомства. Уже через несколько лет после триумфа у Висконти про Андресена совершенно забыли: он перестал быть «самым красивым мальчиком в мире». Теперь он встречает старость в бедной скандинавской квартире и рассказывает на камеру историю своей эксплуатации.

Секс-образование и домогательства

Открытый разговор о сексуальности, в том числе детей и подростков, сделал зрительским хитом сериал «Сексуальное просвещение». Помимо активного согласия и сексуальной идентичности, кино осмысляет злоупотребления взрослых в отношении детей. Одной из громких сенсаций последних лет, вызвавшей волну зрительской реакции, стал «Дневник девочки-подростка» — горький ромком об отношениях тинейджерки с бойфрендом ее матери. Стилизованный под подростковую комедию, этот драматичный фильм раскрывает алгоритм совращения неопытной девушки взрослым насильником.

Другим зрительским шоком стала автобиографическая драма «Рассказ» Дженнифер Фокс — о пережитой в детстве сексуальной связи с парой взрослых супругов. Героиня в исполнении Лоры Дерн вытеснила из своих воспоминаний эту страшную детскую историю, и только случайно найденный ее матерью детский дневник помогает ей вернуться к этому болезненному опыту и залечить рану, с которой она живет десятилетия.

Дискриминация квир-подростков

Видимость ЛГБТ-сообщества за последние десять лет привела к тому, что отношения квир-подростков со сверстниками и системой стали важной частью киномейнстрима. Трудная и болезненная тема, к которой обращаются современные режиссеры, — «перевоспитание» гомосексуальных детей в коррекционных лагерях. Так, фильм «Неправильное воспитание Кэмерон Пост» по мотивам реальной истории рассказывает о закрытой христианской организации, куда родители сдают на «исправление» подростков-геев. Кэмерон Пост в исполнении Хлои Мориц — одна из заложниц этого летнего «лагеря», где ей ежедневно внушают чувства стыда за тело и его желания. Только бегство из этой системы может гарантировать освобождение от чужого авторитарного мнения.

Травма бедности

Со времен «Малыша» Чарли Чаплина и «Похитителей велосипедов» Витторио де Сика не потеряли актуальности фильмы о судьбе детей во времена социальных кризисов и войн, а также о бездомных и нищих детях. Одни из самых последовательных в этой теме режиссеров — каннские фавориты братья Дарденн. Половина их фильмографии — об уязвимых детях в якобы благополучной Европе, где защита и чувство безопасности всё еще зависят от социальных привилегий, а бюрократия не в состоянии адаптироваться к сложным случаям конкретных людей. Герои драм Дарденнов — сироты или полубездомные, забытые родителями, без наследства и образования. Они пытаются выжить в мире, который провозгласил заботу о человеке своей высшей ценностью, но на деле не выполняет своих обещаний.

Так, в последней драме дуэта «Тори и Локита» африканские беженцы, мальчик и девочка, притворяются для социальных служб братом и сестрой, чтобы скорее получить легализацию и документы. Но пока программа по приему беженцев проверяет их биографии на достоверность, местный криминал предлагает детям быстрый и опасный способ заработка, на который испуганные герои с легкостью соглашаются. Одна из главных особенностей детства — верить и послушно принимать то, что взрослые моментально считывают как манипуляцию, давление или насилие.